Первые идеи дзен – буддизма пришли в Японию из Китая в VIII – IX вв. Для Японии это было время глубокого общественного кризиса, жестоких междуусобиц, падения авторитета императорской власти. Дзен был не особенно популярен среди крестьян, и вообще число его последователей никогда не превышало 10% от общего числа буддистов в Японии. Кстати, самураи в эпоху своего расцвета тоже составляли примерно десятую часть населения страны. Но зато они принадлежали к господствующему сословию, а значит, дзен на несколько столетий стал господствующей религией.
Разобраться в сути дзен, приблизиться к своей истинной природе помогали диалоги (мондо), парадоксальные загадки (коаны) и притчи (року) – короткие рассказы – поучения.
Парадоксальные загадки – коаны. Многие последователи дзен месяцами не могли найти ответ на них. Вот две из них:
1. Вы висите над пропастью, зацепившись зубами за куст. В это время вас спрашивают: В чем истина дзен? Что вы ответите?
2. Один монах спросил: «Говорят, что все вещи сводятся к Единому, но к чему же сводится Единое?»
читать дальшеВсего известно 1700 таких загадок.
С момента своего возникновения дзен делает упор только на собственный опыт человека. Ни опыт Будды – Великого учителя, ни поучения конкретного наставника сами по себе ничем не помогут. Искать путь к внезапному озарению человек должен сам. Слова «я не знаю» - лейтмотив погружения в дзен. Мир переменчив, истина, не познаваемая умом, постоянно ускользает.
Одна из основных истин чань – буддизма: «Передавайте учение вне слов». Есть целая традиция передачи учения чань (дзен) с помощью знаков, намеков, уловок. Особенно яркое выражение это нашло в дзенском искусстве (чайная церемония, искусство икебаны и тд).
Особую роль начал играть дзен в самурайской Японии с XVII в. К этому времени все великие сражения остались позади, и полем деятельности самураев стали изящные искусства. Если в буддизме понятие «быстротечный мир» носит скорее негативный оттенок, так как всю эту «иллюзорную пелену бытия» следует решительно отринуть, то самурайская культура, наоборот, начинает не просто восхищаться ускользающим очарованием этого мира, но и видеть в нем эстетический идеал жизни вообще. Отчасти в этом «виноват» и дзен – буддизм, объявивший, что земное бытие (сансара) в общем не отличимо от нирваны, а значит, для обретения истины и озарения отнюдь не следует порывать все связи с жизнью.
Японское эстетическое направление «чувство в вещах» позволяло человеку очаровываться вещами. Отсюда же проистекает и столь характерное для японской эстетики восхищение чем-то неживым, например в беспорядке лежащими камнями, которые благодаря «чувству в вещах» как бы «оживляются». Искусственное, ненатуральное вдруг оказывается символом абсолютной естественности, зримым образом упорядоченной структуры мира. Именно эту функцию выполняли «сады камней», самым известным из которых стал созданный в XV в. сад Реандзи в Киото. В нем всего 15 камней, объединенных композиционно в пять групп по три камня в каждой. Однако все 15 камней можно увидеть только пройдя вдоль террасы и пересчитав их. Если же просто сидеть на террасе, то независимо от места, где помещается наблюдатель, он никогда не увидит все 15 камней сразу. Этим выражается буддийская идея об иллюзорности человеческого восприятия, о том, что ощущения человека никогда не отражают в полноте истинный мир, окружающий его.
В понимании самурая истинную ценность вещь может приобрести лишь со временем, когда в ней как бы высветляются доподлинные, глубинно – эстетические свойства. Японцы называют это «саби» - дословно «патина времен», «ржавчина веков». Даже дорогой доспех самурая обязан соотноситься с прошлым хотя бы по своему покрою. В икебане и чайной церемонии особенно высоко ценилась утварь, отмеченная печатью времени. Лучшая посуда для чайной церемонии – не та, что утонченно украшена, но та, которой пользовались несколько веков назад. Здесь речь идет об особом свойстве японского эстетического сознания – вечном убегании в древность, соотнесении себя с людьми прошлого, а точнее с их состоянием сознания.
Вырабатывалась и особая стилистика жизни – неприхотливая, простая жизнь. Простота взывает к легкой незавершенности, некоему нарочито допускаемому несовершенству, что должно восприниматься как нежелание человека приукрашивать естественность самих вещей. Именно на этой недоговоренности и была изначально основана живопись тушью – суми – э.
Ритуалы и комплексы приемов в традиционном карате порой упрощены до предела, что символизирует все то же стремление к Простоте.
Дзен утверждает, что к Просветлению можно прийти и через совершенствование в боевых искусствах. В тренировках дзюдо, айкидо использовались дзенские приемы отработки дыхания, концентрации внимания, перевода действий с уровня сознательно принимаемых решений на уровень мгновенной спонтанной и естественной реакции. В 30-ых годах XX столетия в Японии возникло каратэ. Это синтез японских приемов самозащиты из арсеналов дзюдо и айкидо, китайского кунфу и корейского тэквандо. В каратэ очень важно уметь контролировать дыхание – подобные навыки пришли из Индии, плавно двигаться – в этом помогли древние китайские упражнения, а боевая стойка была полностью выработана в Японии. В каратэ практикуются и захваты, и удары, но главное – отрегулировать дыхание, сконцентрировать энергию, сосредоточить внимание в определенной точке и нанося удар сопровождать его сильным выдохом с выкриком и выбросом энергии.
Дзен-буддизм – одна из самых значительных буддийских сект в Китае и Японии, является уникальным орденом восточного мистицизма, претендующего на передачу сущности духа буддизма непосредственно от Будды без какого-либо священного писания, тайной доктрины, догматов, таинственного обряда или символов, раскрывающих его значение и сущность. Дзен-буддизм – это не философия и не религия, хотя в кристаллизованном виде воплощает всю философию Востока.
Дзен-буддизм не основан на логическом анализе, не учит, а только указывает путь духовного развития личности Целью его является приобретение внутреннего духовного опыта, просветление личности посредством проникновения в истинную природу ума, ставшего своим собственным господином, и достижение свободы от всех неестественных помех и условностей. Работа в системе дзен-буддизма означает прямое, без чего-либо неестественного и внешнего вхождение в контакт со своим внутренним миром, т. е. духовное саморазвитие на основе активизации потенциала субъектной психической активности личности в процессе систематической тренировки ума.
Согласно дзен-буддизму, наиболее полно психические потенции человека раскрываются тогда, когда его мышление становится неконвенционалъным, не связанным социальными нормами, природно-спонтанным, естественным, "самонеосознанным". Правильность решения определяется не глубокой концентрацией на проблеме и озабоченностью ею, а "наитием", т. н. периферийным зрением сознания, степенью его развития и способностью "чувствовать" ситуацию. Эти качества легче всего проявляются тогда, когда ими не пытаются сознательно управлять, доверяют их спонтанности в состоянии покоя ума. Достигается эта способность в результате систематической практики "Дхьяна-дзен", что означает "сидеть в медитации", которая, в отличие от др. ее видов, не имеет объекта сосредоточения; это – нечто неуловимое, как "облако, кочующее в небе" и выражается в форме "недействия", "незанятости", что является не просто "спокойствием ума", а особого рода "несхватыванием ума". В дзен-буддизме считается, что совершенный человек пользуется своим умом, как зеркалом: он ничего не схватывает и ничего не отвергает, воспринимает, но не хранит.
Спонтанность мышления достигается спец. тренировкой внимания, постоянным упражнением в памяти и осознании своих ощущений, чувств и мыслей без какой-либо цели или оценки. Цель – тотальная ясность и бдительность активного и пассивного сознания, в котором события входят и уходят, как отраженные в зеркале, где ничего не отражается, кроме того, что есть. Не надо ни подавлять мысли, ни удерживать, ни вмешиваться в их ход. Хотя дзен-буддизм не предписывает ученику никакой определенной направленности, он, тем не менее, не колеблясь обращается к тому делу, которое возникает перед ним как необходимое. В обучении дзен-буддизму много места занимают упражнения – ученика ставят перед дилеммой мгновенного, без обдумывания выбора, когда реакция должна следовать как звук за хлопком (принцип Мо-чих-джу), без затора в мыслях и действиях.
В целом практика дзен-буддизма воспитывает типичный восточный ум с присущим ему спокойствием, тишиной и невозмутимостью, не имеющим, однако, ничего общего с праздностью и бездеятельностью. Это состояние ума называют тишиной "бездонной пропасти", "тишиной грома", в которой исчезают все контрасты и условности. Считается, что человек, следующий путем дзен-буддизма, достигает гармонии личности через раскрытие истины, заключенной в глубине человеческой природы.