Запомните, Рошфор, для меня нет ничего невозможного...
Это было великолепно... Не просто, как в сказке, а как в сказке, сочинённой мной.
Да ладно, я могу не верить в эти байки, что кроме меня он никого не хотел. Не любил - возможно, но, любовь моя, были же другие... Впрочем, верности ему не занимать. Может быть, потому что я храню его, как сокровище, и никому не даю приблизиться. Его пытались уводить? На конечно... Ого, я помню эти меланхоличные взгляды-звонки, письма типа-я-порежу-себе-вены. Правда и то, что я такие дела засекала в момент (он же не говорил) и играла счастливую соперницу. Сколько было интрижек, сколько тонко выверенных партий... Да, я устраняла конкуренток, просто нужно было придумать как. На каждую бабу есть свой приём. Безотказный. (Такой я нехороший кис, но это заставляло чувствовать его любовь острее). Что моё, то моё. Я всегда была собственницей, что же поделаешь!)
А сегодня, глядя в его искрящиеся весельем глаза, я с особенным удовольствием внимала кантатам любви. Так говорит человек, насмерть ужаленный любовью...
Да ладно, я могу не верить в эти байки, что кроме меня он никого не хотел. Не любил - возможно, но, любовь моя, были же другие... Впрочем, верности ему не занимать. Может быть, потому что я храню его, как сокровище, и никому не даю приблизиться. Его пытались уводить? На конечно... Ого, я помню эти меланхоличные взгляды-звонки, письма типа-я-порежу-себе-вены. Правда и то, что я такие дела засекала в момент (он же не говорил) и играла счастливую соперницу. Сколько было интрижек, сколько тонко выверенных партий... Да, я устраняла конкуренток, просто нужно было придумать как. На каждую бабу есть свой приём. Безотказный. (Такой я нехороший кис, но это заставляло чувствовать его любовь острее). Что моё, то моё. Я всегда была собственницей, что же поделаешь!)
А сегодня, глядя в его искрящиеся весельем глаза, я с особенным удовольствием внимала кантатам любви. Так говорит человек, насмерть ужаленный любовью...